За тех, кто в морге (сборник) - Страница 37


К оглавлению

37

Аяврик на минуту задумался, а потом со всего размаха пнул Бимыча по голове.

— А вот теперь-ка и расскажи, лысый череп, не ты ли звонил, чтобы с себя сбросить подозрения?

— Я, — еле слышно прошептал Бимыч и вдруг заплакал, растирая грязным кулаком катящиеся по его толстой морде слезы.

— Анекдот, да и только, — Аяврик широко улыбнулся и подмигнул мне. — Я ведь подозревал и тебя тоже в этих убийствах, Оля, поэтому и в сумку к тебе залез под видом фокуса. Мне показалось странным, что ты и с Бимычем шушукаешься, и по подвалам лазаешь. А оказалось — вон как… Ну, короче, все, мне пора! Излишне, думаю, предупреждать, что, если кто дернется, мне придется немножко пострелять. Ну пока, ребята, не поминайте лихом!

Аяврик еще раз широко улыбнулся и сделал шаг к выходу.

Но тут вдруг случилось то, что я, например, никак не ожидала, да и кто мог ожидать такого героизма от, казалось, поверженного в прах Бимыча?

Издав сдавленное урчание, Бимыч вскочил на четвереньки, одним прыжком подскочил к Аяврику и совершенно по-глупому вцепился ему в обе ноги.

— Отдай! — провыл Бимыч.

Аяврик, потеряв равновесие, взмахнул руками, и тут, дико завизжав, на него набросились Марго с Фимой.

Мы с Маринкой остались как бы зрителями всего этого побоища. Не знаю, почему Маринка не полезла в эту кучу-малу, а я, скрывать не буду, просто растерялась.

Аяврик упал, выронил пистолет, и тот отлетел на несколько шагов в сторону. Бимыч, схватив пистолет, стряхнул с себя чьи-то руки и, оттолкнув меня, бросился бежать.

Я упала на пол, некрасиво раскинув руки, моя сумка слетела с плеча и шлепнулась рядом.

Бимыч прыжками добежал до края рядов ящиков и исчез на выходе из комнаты. Аяврик же с криками все пытался освободиться от Фимы, а Марго, как я видела, больше мешала, чем помогала. Может быть, это и было истинной причиной моего невмешательства? Есть же мужчины, вот пусть они и воюют.

Почти сразу после того, как Бимыч скрылся, в коридоре раздались два выстрела.

Все, как по команде, перестали шевелиться, прислушиваясь.

— В кого это он стрельнул, недоумок? — прошептал Аяврик.

Мы в растерянности переглянулись.

Послышались тяжелые неторопливые шаги, и вошел майор Здоренко в камуфляжной форме. Фуражка, как всегда, задвинута на затылок, через плечо — автомат.

— Вот они где все, граждане фокусники, клоуны и прочие журналисты с адвокатами, — пропыхтел он. — Добрый вечер, приготовьте документы. Заодно и кармашки посмотрим!

Вслед за майором вошли двое омоновцев в масках и тоже с автоматами.

Подойдя ко мне, майор Здоренко скупо улыбнулся и пробурчал:

— Ну я же просил, чтобы ты, Бойкова, звонила мне в случае чего.

— Не получилось, товарищ майор, — честно ответила я. — Да и события тут развернулись так неожиданно, что ни о каком звонке не могло быть и речи.

— Ну-ну, если бы я верил людям, то даже участковым не мог бы работать, — довольно усмехнулся майор Здоренко. — Мои ребятки тут с сегодняшнего обеда ховались, а потом и я подъехал. Короче, почти все стало ясно. У тебя диктофон с собою был?

— Нет, — сокрушенно вздохнула я. — Сто раз уже себя обругала за это.

— А ты покажи, — потребовал майор, хитро улыбаясь.

Я расстегнула свою сумку, показала, какая я честная, и закрыла сумку снова.

— Хоть что-то сделала по-нормальному, — выдохнул майор Здоренко. — Ну ладно, ты со своей подружкой можешь ехать домой, а остальных попрошу остаться и приготовиться к обыску и долгим приятным беседам. С тобой, Бойкова, разговаривать будем с утра. Цени!

— Ценю! — поспешно призналась я. — Правда, ценю, — и, отыскав взглядом Маринку, кивнула ей. — Пошли!

Поправив на плече сумку, я уже шагнула к выходу, но тут услышала, что кто-то громко кашляет. Обернувшись, я увидела, что приступ аллергии напал на Фиму.

— Товариц майор, — сказала я, снова вынужденная обратиться к этому ужасному человеку.

Марго, шмыгая носом, зачем-то осторожно подошла ко мне и встала рядом.

— Ну что тебе еще, Бойкова? — заметно раздражаясь, спросил Здоренко. — Почему ты еще здесь? Интервью, что ли, хочешь взять? Не дождешься!

— Жаль, — искренне ответила я на его выпад. — Но надежды не теряю.

— Твое дело — уезжать.

— Не могу, товарищ майор, вы и моего шофера оставляете здесь. Разрешите ему тоже уйти.

— Шофера? — переспросил Здоренко и, обведя всех взглядом, будто только сейчас заметил Фиму.

— Калымишь, что ли, адвокат? Гонораров не хватает?

— На общественных началах, совершенно бесплатно, — быстро нашелся Фима. — В свободное от работы время.

— Везет тебе, — вздохнул Здоренко, — свободное время есть! А я вот даже по ночам вынужден разбираться с разными придурками… Ну ладно, катись отсюда, пока я мирный. Ребята, проверьте его!

Сделав напоследок Фиме эту маленькую гадость, майор потерял к нам всякий интерес.

Пока омоновцы ощупывали Фиму и записывали данные его документов, мы с Маринкой тихо вышли в коридор.

На полу, недалеко от выхода, лежал Бимыч и раскрытыми глазами смотрел в потолок. Он был мертв. Рядом с ним валялся пистолет, чуть поодаль, как изваяние, стоял омоновец.

Маринка, судорожно вздрогнув, прикрыла глаза руками и быстро прошла мимо того, что осталось от Бимыча. Я последовала за ней, но медленнее. Не скажу, что я такая отважная, потому что просто смотрела в сторону.

Мы остановились за первым поворотом и молча стояли там, пока минут через десять к нам не подошел Фима.

— Ну что, поехали по домам? — спросил он.

37